Спрашивающий. Тогда как вы объясните то, что человек наделён духом или душой? Откуда они?

Теософ. От Мировой Души. Конечно, они не дарованы личностным Богом. Откуда у медузы водный элемент? Из окружающего её океана, в котором она живет, дышит и существует и куда она вернется, когда растворится.

Спрашивающий. Так вы отрицаете учение, что душа дана или вдохнута в человека Богом?

Теософ. Мы обязаны это сделать. Душа, о которой говорится в главе II "Бытия" (стих 7), — это, как там сказано, "душа живая" или нэфеш (то есть жизненная или животная душа), которой Бог (мы говорим "природа" или непреложный закон) наделяет человека, так же, как и всякого животного. Это вовсе не мыслящая душа или ум, и менее всего это бессмертный дух.

Спрашивающий. Хорошо, давайте сформулируем иначе: это Бог ли наделяет человека человеческой разумной душой и бессмертным духом?

Теософ. При такой постановке вопроса мы снова должны отрицать это. Раз мы не верим в личностного Бога, как можем мы верить, что он чем-то наделяет человека? Но допуская, ради аргументации, существование Бога, который берёт на себя риск создавать новую душу для каждого вновь рожденного младенца, то всё, что можно сказать — так это то, что такого Бога вряд ли можно считать наделенным хоть какой-либо мудростью или предвидением. А некоторые другие трудности и невозможность примирить это с заявлениями о милосердии, справедливости, беспристрастии и всеведении такого Бога, уж точно являют собой смертоносные рифы, на которых эта богословская догма разбивается ежедневно и ежечасно.

Спрашивающий. Что вы имеете в виду? Какие трудности?

Теософ. Я имею в виду неопровержимый аргумент, однажды предложенный в моём присутствии знаменитым сингальским буддийским проповедником христианскому миссионеру, которого вовсе нельзя было назвать невежественным или неподготовленным к той публичной дискуссии, на которой этот аргумент был выдвинут. Это было недалеко от Коломбо, и миссионер попросил старейшину Мегаттивати привести свои доводы, почему христианский Бог не может быть принят "язычниками". Ну и миссионер занял в этой достопамятной дискуссии почётное второе место, впрочем, как обычно.

Спрашивающий. Хотел бы я знать, каким образом.

Теософ. Очень просто. Буддийский проповедник начал с вопроса к падре, давал ли Бог Моисею заповеди, которых должны были придерживаться только люди, а сам Бог нарушал бы. Миссионер с негодованием отверг это предположение. "Хорошо, — сказал оппонент, — вы говорите, что Бог не делает исключений из этого правила, и что ни одна душа не может родиться без его воли. Но среди прочего Бог запрещает и прелюбодеяние, и всё же вы говорите, что это он создает каждого рождающегося младенца, и он наделяет его душой. Должны ли мы понимать это так, что миллионы детей, рожденных в преступлении и прелюбодеянии, являются делом Бога? И что ваш Бог, запрещая и карая нарушение своих законов, тем не менее, ежедневно и ежечасно творит души как раз для таких детей? Согласно простейшей логике, ваш Бог — соучастник преступления, поскольку без его помощи и вмешательства такие "дети греха" родиться бы не могли. Где же справедливость, когда не только виновные родители, но и невинный младенец караются за то, что сделано самим Богом, чью полную невинность вы оправдываете?" Миссионер посмотрел на свои часы и вдруг нашёл, что уже слишком поздно для продолжения дискуссии.

Спрашивающий. Вы забываете, что все такие необъяснимые случаи являются таинствами, и что нашей религией нам запрещено совать нос в таинства Бога.

Теософ. Нет, мы не забываем, а просто отвергаем такие невозможные вещи. Не хотим и вас заставлять верить в то же, что и мы. Мы лишь отвечаем на заданные вами вопросы. У нас, однако, есть другое название для ваших "таинств".

Раньше   Дальше